Тьюториалы по рисованию кельтских узоров

[Reya Dawnbringer]

Набрела на интересные пошаговые ссылки, как рисовать основные элементы кельтских узоров и вписывать их в рамки и круг.
Кажется, такого тут еще не было...
Ссылка 1
Ссылка 2
Ссылка 3
Ссылка 4

@темы: celtic art, celtic knots

---

Irish radio? Sure!

[Celtic Rover]

С начала небольшая предистория...
Когда я был не такой взрослый как сейчас у меня появилось радио. Собственно ни чего особенного, но оно ловило далёкие радиостанции.
И для меня было поистине чудесным, практически магическим явлением лежать ночью перед ним и ловить станцию на незнакомом языке с незнакомыми мелодиями...
Чудесное время...
Но и сейчас я почувствовал нечто похожее, только в качестве радио у меня теперь такая вот программа : называется Radio Sure в которой можно найти практически любую радиостанцию мира.
Так я к чему. Скачиваем программу, находим ирландскую станцию. Например Midwest Irish Radio ислушаем любимую музыку в хорошем между прочим качестве. Если нравится можно даже записать!

Небольшое послесловие...
Может кто читал рассказ Рэя Брэдберри "Морская раковина". Если нет, так я советую его прочитать!
Хотя у него был рассказ ещё и получше, когда человек звонил из дождливого города в тёплый Мадрид или Каир и просто слушал городскую жизнь ни чего не говоря...
Ладно...я уж совсем отхожу от темы =) За что прошу меня простить.

И удачного прослушивания!

@музыка: Чудесная музыка

@темы: celtic hmhmhm, celtic music, celtic radio

---

Клонтарф (1013-1014 гг.)

[Аннгел]

Историческая справка здесь
Но это все сухие факты. Хочу здесь привести рассказ Роберта Говарда, позволяющий погрузиться в события этого легендарного сражения изнутри.
Не могу поручиться за историческую верность некоторых нюансов, прописанных в рассказе, но это события столь древние, что и доказательств тому, что автор неправ, тоже нет. (Это меня задело то, что гаэлы описываются совсем уж дикарями в звериных шкурах)
Зато, автору великолепно удалось сохранить налет легендарности и волшебства, свойственный сагам и легендам и при этом очень ярко и красочно описать сражение, которое кажется трехмерным. И чувствуешь себя участником, буквально слыша звон оружия и заражаясь азартом битвы.
Куда ушел Седой Бог

Рассказ. Наслаждайтесь)

1
Среди сумрачных гор раздавалось раскатистое эхо. По ущелью, расколовшего пополам исполинскую скалу, метался, рыча, точно угодивший в западню волк, беглый раб Конн. Это был рослый, стройный юноша с широкой волосатой грудью и мускулистыми руками. Черты лица Конна были чертами истинного варвара: тяжелый, упрямый подбородок, низкий лоб с копной взъерошенных рыжеватых волос. Ледяные синие глаза смотрели недоверчиво и твердо. Рваная, грязная повязка едва прикрывала бедра. Конн, привыкший вести жизнь дикого зверя, не страшился буйства стихий. В те тяжелые времена даже господам жилось непросто, что уж тут говорить о рабах...
Неожиданно Конн пригнулся, взяв меч наизготовку, и издал тревожный, почти звериный крик. Из ущелья ему навстречу выступил высокий незнакомец.
Он кутался в плащ, под которым поблескивала кольчуга. Тень от низко надвинутой широкополой шляпы падала, закрывая лицо незнакомца, так что виднелся лишь один глаз, сверкавший холодно и недобро, точно серое море.
— Конн, раб сына Вулфгера Снорри? Куда бежишь ты, человек, обагривший руки кровью своего хозяина? — вопросил незнакомец низким властным голосом.
— Я не знаю, кто ты такой, — прорычал Конн. — Не знаю, откуда тебе известно мое имя. Если собрался схватить меня, кликни собак, и покончим с этим. Но прежде чем я умру, они отведают моего стального клинка.
— Болван! — в зычном голосе незнакомца звучало презрение. — Я не охотник за беглыми рабами. Дикие земли велики. Но разве ты ничего не чувствуешь в запахе морского ветра?
Конн повернулся к морю, плескавшемуся далеко у подножия скалы. Могучей грудью он вдохнул морской воздух. Ноздри его тревожно раздулись.
— Я чувствую запах соленой пены, — отозвался Конн.
В голосе незнакомца слышался лязг мечей:
— В этом ветре аромат крови, мускус страха и предсмертные крики.
Конн в замешательстве тряхнул головой:
— Обычный ветер...
— У тебя на родине идет война, — сурово продолжал незнакомец. — Копья Юга поднялись против мечей Севера, и землю вместо солнца освещают огни пожаров.
— Откуда тебе знать? — заволновался Конн. — Вот уже несколько недель ни один корабль не приходил в Торку. Кто ты такой? Откуда тебе известно о войне?
— Разве ты не слышишь стон волынки и стук топоров? Неужели не чувствуешь запах войны, который несет ветер? — спросил незнакомец.
— Нет, — ответил Конн. — От Торки до Эрина много лиг. Я слышу только, как воет ветер в скалах и кричат на мысу чайки. Но если идет война, я должен быть вместе с воинами моего клана. Хотя это опасно, ведь за мной охотится Мелаглин: в ссоре я убил его человека.
Незнакомец замер, не обращая внимания на Конна, и смотрел вдаль на бесплодные горы и туманные волны.
— Будет страшная битва, — промолвил он так, словно говорил сам с собой. — Смерть соберет кровавую жатву и унесет многих воинов и вождей. Мрачные кровавые тени наползают на мир. Ночь опускается на Асгард. Я слышу крики давно погибших героев. Они взывают из пустоты, как и голоса забытых богов. Для каждого создания определен свой срок. Даже боги должны умирать.
Внезапно он выпрямился и с яростным криком вытянул руки в сторону моря. Огромные тучи заволокли небо. Надвигался шторм. Из тумана налетел сильный ветер. Он гнал по небу стаи грозовых туч. Неожиданно Конн закричал.
Из пролетающих над головой облаков вынырнуло двенадцать фигур, призрачных и ужасных. Как в ночном кошмаре, увидел Конн двенадцать крылатых коней со всадницами — женщинами в сверкающих серебряных кольчугах и крылатых шлемах. Их золотистые волосы развевались на ветру, холодные глаза уставились на что то, чего Конн не видел.
— Те, Кто Выбирают из Мертвых! — прогремел голос незнакомца. Он широко раскинул руки, словно звал всадниц к себе. — Они скачут на север! Крылатые кони копытами разгоняют надвигающиеся тучи. Паутина Судьбы сплетена. Ткацкий станок и веретено сломаны! Смерть взывает к богам, и ночь падет на Асгард! И в ночи прогремят трубы Раганарока!
Ветер раздувал его плащ, открывая могучую, облаченную в кольчугу фигуру. Шляпа слетела. Спутанные волосы развевались на ветру. Конн отпрянул, когда глаз незнакомца блеснул в свете молнии.
Там, где должен был находиться другой глаз, Конн увидел пустую глазницу. Вот тогда то он и испугался, повернулся и нырнул в ущелье, словно человек, убегающий от демона. Бросив назад осторожный взгляд, Конн увидел фигуру незнакомца в развевающемся плаще с воздетыми к небу руками.
Беглому рабу показалось, что человек на краю утеса чудовищно вырос и теперь громадой возвышается среди туч над горами и морем. И еще, что он неожиданно стал седым, словно в один миг постарел.
2
Шторм утих. Небо очистилось и сделалось ярко синим, море казалось спокойным, словно заводь, и только разбросанные по берегу обломки и щепки напоминали о недавнем буйстве стихий.
По берегу во весь опор скакал всадник. Шафрановый плащ развевался у него за спиной, ветер трепал густые волосы.
Внезапно всадник осадил своего горячего скакуна, так резко, что тот поднялся на дыбы и истошно заржал. Из за песчаных дюн поднялся высокий, могучий варвар.
— Кто ты такой? У тебя в руках меч вождя, но на шее ошейник, — спросил его всадник.
— Я — Конн, молодой господин, — ответил варвар. — Я был изгнанником, потом стал рабом, но всегда и везде оставался слугой короля Бриана. Я знаю тебя. Ты — Дунланг О'Хартиган, друг Мурроха, сын Бриана, принц Даль Каса. Скажи мне, добрый господин, идет ли здесь война?
— Сказать по правде, сейчас король Бриан и король Малачи стоят в Киллмэйнхэме возле Дублина. Я выехал из лагеря нынче утром. Со всех земель викингов король Ситрак собрал рабов. Гаэлы готовы вступить в бой. Такой битвы сам Эрлик никогда прежде не видывал.
Взгляд Конна затуманился.
— Клянусь Кроном, как раз об этом и говорил мне Седой Человек, — прошептал он как бы про себя. — Но откуда он мог узнать об этом? Или все это просо почудилось мне?
— Как ты попал сюда? — спросил Дунланг.
— Из Торки в Оркни я приплыл на лодке. Волны прибоя разнесли ее в щепы. Давным давно я убил Мета — ратника Мелаглина, и король Бриан рассердился на меня из за нарушенного перемирия, поэтому я и бежал. Да, жизнь изгоя тяжела. Потом меня поймал Торвальд Ворон из Хибрид, когда я ослаб от голода и ран. Он надел мне этот ошейник. — Конн притронулся к тяжелому, медному кольцу, висевшему на его бычьей шее. — Потом он продал меня сыну Вульфгера Снорри в Торку. Неприятный мне достался хозяин. Я работал за троих, сражался рядом с ним, когда он ссорился с соседями. За это я получал от него лишь корки со стола, вместо постели — голый земляной пол — и глубокие шрамы на спине. Наконец я не вытерпел, набросился на него в его собственном скалли и разбил ему башку поленом. Я забрал его меч и бежал в горы, предпочитая скорее замерзнуть или умереть с голоду, чем сдохнуть под плетью... Там, в горах... — Тут в глазах Конна появилось сомнение. — Думаю, я видел сон... Я встретил высокого седого человека, говорившего о войне в Эрине. Еще я видел... валькирий, скачущих на юг по облакам... Лучше умереть в море, в добрую бурю, чем сдохнуть с голоду в горах Оркни, — продолжал Конн более уверенно. — Случайно нашел я лодку рыбака с запасом пищи и воды. На ней я и вышел в море. Клянусь Кромом! Я и сам удивлен, что все еще жив! Шторм схватил меня в свои лапы прошлой ночью. Я сражался с морем, пока лодка не затонула; потом с волнами, пока не потерял сознание. Придя в себя, я был поражен. Уже рассвело, и я увидел, что лежу на берегу, словно обломок дерева, выброшенный волнами. Так я и лежал на солнце, греясь и выгоняя из костей холод моря, пока ты не подъехал.
— Клянусь всеми святыми, Конн, ты мне нравишься, — сказал Дунланг.
— Надеюсь, и королю Бриану я понравлюсь, — проворчал Конн.
— Присоединяйся к моей свите, — предложил Дунланг. — Я замолвлю за тебя словечко перед королем. У Бриана в голове сейчас дела поважней, чем какая то кровавая распря. Как раз сегодня войска противника закончат подготовку к битве.
— А потом начнут ломать копья? — поинтересовался Конн.
— Не по воле короля Бриана, — ответил Дунланг. — Он не хочет проливать кровь в Страстную Пятницу. Но кто знает, когда язычники нападут на нас!
Конн положил руку на стремя Дунланга и зашагал рядом с неторопливо идущим конем.
— Собралась ли знать для битвы? — спросил он через некоторое время.
— Больше двадцати тысяч воинов с каждой стороны. Залив Дублина потемнел от кораблей. Из Оркни прибыл Ярл Сигурд со знаменами цвета крыла ворона. С Мэна приплыл викинг Бродир, а с ним двенадцать галер. Из Данелаха, что в Англии, приехал принц Амлафф, сын короля Норвегии с двумя тысячами воинов. Войска собирались со всех земель — из Оркни, Шетланда, Хибрид — Шотландии, Англии, Германии и из скандинавских земель... Наши шпионы донесли, что у Сигурда и Бродира по тысяче человек в стальных кольчугах с головы до пят. Они собираются сражаться, построившись клином... Далкасцам трудно будет разбить эту железную стену. Но ты, по воле бога, все превосходно угадал... А среди воинов и полководцев Анрад Берсерк, Красный Храфн, Платт из Дании, Торстен и его собрат по оружию Асмунд, Торлеф Хорди Сильный, Ателстейн Сакс, Торвалъд Ворон с Хибрид.
Услышав последнее имя, Конн дико оскалился, прикоснувшись к медному ошейнику.
— Большое собрание, раз прибыли Сигурд и Бродир.
— Их позвала Гормлат, — объяснил Дунланг.
— В Оркни пришла весть, что Бриан развелся с Кормаладой, — сказал Конн, невольно назвав королеву на северный лад.
— Да, и ее сердце черно от ненависти к бывшему мужу. Странно, что у красавицы с такой прекрасной фигурой душа демона.
— Бог справедлив, мой господин. А что ее брат, принц Мэлмор?
— Он и разжег пламя этой войны! — сердито воскликнул Дунланг. — Ненависть, тлевшая так долго между ним и Муррохом, наконец всполыхнула огнем и подпалила оба королевства. Оба зачинщика не правы. Может, даже Муррох больше Мэлмора. А Гормлат еще и подбивала брата. Не думаю, что король Бриан поступал мудро, отдавая почести тем, с кем раньше воевал. Нехорошо, что он женился на Гормлат и отдал свою дочь ее сыну, Ситраку из Дублина. С Гормлат он привез в свой дворец семена раздора и ненависти. Она распутница. Когда то она была женой Амлаффа Горэна, датчанина, потом женой короля Малачи из Мета. Он выгнал ее из за скверного характера.
— А что с Мелаглином? — спросил Конн.
— Кажется, он забыл про войну, когда Бриан вырвал у него корону Эрина. Два короля вместе выступят против датчан и Мэлмора.
Разговаривая, Конн и Дунланг подошли к гряде редких скал и валунов. Тут они неожиданно остановились. На одном из валунов сидела девушка, облаченная в сверкающую зеленую одежду, покрой которой так напоминал чешую, что Конн в замешательстве сначала принял ее за вышедшую из морских глубин русалку.
— Ивин! — Дунланг спрыгнул с коня, бросив Конну поводья, и поспешил взять девушку за руку. — Ты посылала за мной, и я пришел. Ты плакала!
Конн, объятый суеверным страхом, держал коня. Сейчас он почувствовал, что ему стоит отойти. Ивин, стройная, с пышными, блестящими золотистыми волосами и глубокими таинственными глазами, была непохожа ни на одну из девушек, знакомых Конну.
Она отличалась от женщин севера и от гаэлок, и Конн понял, что она принадлежит к тому мистическому народу, что занимал эти земли до прихода его предков. Кое кто из этого народа до сих пор обитал в пещерах у моря и в глуши девственных лесов. Это были де Данааны, чародеи, как говорили ирландцы, родственники фаэров.
— Дунланг! — Девушка судорожно обняла возлюбленного. — Ты не должен уходить! На мне проклятие ясновидения. Я знаю: если ты пойдешь на войну, ты умрешь! Поехали со мной. Я спрячу тебя. Я покажу тебе скрытые пурпурным туманом пещеры, похожие на замки подводных королей, и тенистые леса, где не бывал никто, кроме моего народа. Пойдем со мной, и забудь войну и ненависть, гордость и честолюбие, которые лишь тени, нереальные и бессмысленные. Пойдем — и ты познаешь сказочное великолепие мест, где нет ни страха, ни ненависти, часы кажутся годами и время тянется бесконечно.
— Ивин, любовь моя! — взволнованно ответил Дунланг. — Ты просишь о том, что не в моей власти. Когда мой клан отправляется на войну, я должен быть рядом с Муррохом, даже если уверен, что меня ждет смерть. Я люблю тебя больше жизни, но клянусь честью моего клана, не могу уйти с тобой.
— Я боюсь. Вы — всего лишь дети, глупые, жестокие, неистовые, — убиваете друг друга в детских ссорах. Это наказание мне. Среди своего народа мне было одиноко, и я полюбила одного из вас. Твои грубые руки невольно причиняли боль моему телу, и твои грубости пусть невольно, но ранят мое сердце...
— Я никогда не обижу тебя, Ивин, — начал было огорченный Дунланг.
— Я знаю, — сказала девушка. — Руки мужчины не созданы для того, чтобы держать нежное тело женщины Темных людей. Это — моя судьба. Я люблю, и я пропала. Мое зрение — зрение смотрящих вдаль, сквозь покров и туманы жизни. Я вижу то, что позади прошлого и впереди будущего. Ты пойдешь на битву, и по тебе вскоре заплачут струны арфы, а Ивин Грэгли останется рыдать, пока не растворится в слезах и соленые слезы не смешаются с холодным соленым морем.
Дунланг безмолвно опустил голову, а голос молодой девушки дрожал, и в нем звучала извечная печаль всех женщин. Даже грубый варвар Конн смущенно переминался поодаль.
— И все же я принесла тебе подарок, к битве. — Ивин изящно наклонилась и подняла что то блеснувшее на солнце. — Это не может спасти тебя, прошептали духи моей душе, но я все же надеюсь...
Дунланг нерешительно взглянул на то, что она протянула ему. Конн незаметно придвинулся и вытянул шею. Он увидел кольчугу, сделанную с необычайным мастерством, и шлем, какого он не видывал прежде. Поверхность шлема была покатой, а внизу шел бортик, чтобы задержать удар меча. Шлем был без подвижного забрала. Спереди была просто прорезана щель для глаз. Ни один из живущих ныне не смог бы повторить это чудо. Работа была старинная. Такие вещички изготавливались в древности, в более цивилизованные времена.
Дунланг с подозрением и недоверием, присущим многим кельтам по отношению к доспехам, посмотрел на кольчугу и шлем. Британцы сражались без доспехов с легионами Цезаря и считали трусом того, кто надевал на себя металл. Позже ирландские кланы с таким же осуждением смотрели на закованных в броню рыцарей Стронгбоу.
— Ивин, братья засмеют меня, если я облачусь в железо, как датчанин, — сказал Дунланг. — Как человек может свободно двигаться в такой одежде? Из всех гаэлов только Турлоф Даб носит кольчугу.
— А есть ли среди гаэлов кто то храбрее его? — пылко возразила Ивин. — Какие же вы все глупые! Веками одетые в железо датчане топчут вас, когда вы могли бы давно смести их, если бы не ваша глупая гордость.
— Гордость еще не все, Ивин, — возразил Дунланг. — Что пользы в кольчуге, когда далкасский топор разрубает железо, как ткань?
— Кольчуга отразит мечи датчан, и даже топор О'Брина не пробьет эти доспехи. Они долго пролежали в глубинах пещер моего народа, тщательно защищенные от ржавчины. Когда то их носил воин Рима, до того, как римские легионы ушли из Британии. В какой то войне на границе попали они в руки моих предков, и те хранили их как сокровище, потому что их носил великий принц. Умоляю тебя, надень их, если любишь меня.
Дунланг нерешительно взял доспехи. Он не мог знать, что это доспехи гладиатора времен конца Римской империи, и не интересовался, каким образом они попали к офицеру британского легиона. Дунланг мало что знал из истории. Подобно большинству своих собратьев военачальников, он не умел ни читать, ни писать. Знания и образование нужны монахам и священникам. Воину некогда заниматься искусствами и науками. Дунланг взял доспехи и, потому что любил эту странную девушку, согласился надеть их, «если подойдут».
— Подойдут, — уверила его Ивин. — Но я все равно больше не увижу тебя живым.
Она протянула бледные руки, и молодой человек жадно обнял ее. Конн отвернулся. Затем Дунланг мягко расцепил объятия и поцеловал девушку еще раз.
Не оборачиваясь, он вскочил на коня и поскакал по берегу. Конн побежал рядом. Оглянувшись в сгущающихся сумерках, варвар увидел Ивин, стоявшую на том же месте.
3
Костры лагеря искрились, делая ночь светлой, словно день. Вдали неясно вырисовывались темные и угрожающие тихие стены Дублина. У тех стен тоже мерцали костры, где воины Лэйнета, под руководством короля Мэлмора, точили топоры, готовясь к предстоящей битве. Залив сверкал. В ярком свете звезд блестели паруса, щиты, змеиные носы множества кораблей. Между городом и кострами ирландского войска раскинулась равнина Клонтарф, граничащая с Томарским лесом, темным и что то шепчущим в ночи, и с водами Лиффи, в тихих водах которой горели искорки звезд.
Великий король Бриан Бору сидел перед палаткой в кругу своих военачальников. Огонь костра играл тенями на его белой бороде и сверкал в чистых, орлиных глазах.
Король был стар: семьдесят три зимы прошло над его львиной головой — долгие годы, наполненные яростными битвами и кровавыми интригами. Но спина короля осталась прямой, руки не потеряли силу, низкий голос по прежнему громко звучал.
Вокруг него стояли военачальники — высокие воины с могучими мускулами и зоркими глазами, свирепые и кровожадные, как тигры, и принцы в богатых туниках с зелеными поясами, в кожаных сандалиях и шафрановых накидках, застегнутых огромными золотыми брошками.
Тут собрались одни герои. Рядом с королем стоял Муррох, старший сын Бриана, гордость всего Эрина, высокий, могучий, с широко раскрытыми голубыми глазами, которые никогда не бывали спокойны — или в них плясали искры веселья, или их прикрывала поволока печали, а иногда они горели от ярости. Тут был и молодой сын Мурроха, Турлоф, гибкий паренек пятнадцати лет с золотыми волосами и горящими от нетерпения глазами.
Он трепетал в ожидании предстоящей битвы — первой в его жизни. Другой Турлоф, его двоюродный брат, Турлоф Даб, был лишь несколькими годами старше, но слава его уже прокатилась по всему Эрину.
Люди считали его неистовым берсеркером, ловким в смертоносной игре с топором. Тут же расположились и Митл О'Фэлан, принц Десмонда, и его родственник, Великий Стюарт из Шотландии, и Дональд Map, переправившийся через Ирландский канал вместе со своими дикими горцами, высокими, мрачными, сухопарыми и молчаливыми. Там же стоял и Дунланг О'Хартиган и О'Хайн. Принц ХайМани находился в палатке своего дяди, короля Малачи О'Нейла. Он устроился в лагере метов, вдали от далкасцев, что заставило короля Бриана крепко призадуматься.
О'Кели с захода солнца наедине совещался с королем Мета, и никто не знал, о чем они говорили. Не было среди военачальников перед королевской палаткой и Донафа, сына Бриана. Он с отрядом отправился опустошать поместье Мэлнфа Лэйнета.
Дунланг подвел к королю Конна.
— Мой господин, — начал Дунланг. — Вот человек, в прошлом изгнанный из нашей страны. Он провел не лучшее время среди гаэлов и рисковал жизнью во время шторма, чтобы вернуться и сражаться под твоим знаменем. Из Оркни он приплыл в открытой лодке, в одиночку и голый. Море выбросило его на песок почти бездыханным.
Бриан поднял голову. Даже в мелочах память его была остра, как отточенный кремень.
— Ты! — воскликнул он. — Да, я помню его. Конн, ты вернулся... и руки твои в крови!
— Да, король Бриан, — ответил Конн бесстрастно. — Мои руки в крови, это правда. Я пришел, чтобы отмыть их кровью датчан.
— Ты смеешь стоять передо мной, тем, кому принадлежит твоя жизнь!
— Я знаю только то, король Бриан, что мой отец был с тобою в Сулкоте и вы вместе грабили Лимерик, а до этого в дни скитаний он следовал за тобой, — храбро сказал Конн. — Он был одним из пятнадцати воинов, которые остались с тобой, когда твой брат, король Магон, искал тебя в лесу. Мой род идет от Муркертафаона из Кожаных Плащей, а мой клан сражался с датчанами со времен Торгила. Тебе ведь нужны сильные люди, и у меня есть право выступить в битве против моих древних врагов, а не постыдно закончить жизнь на конце веревки.
Король Бриан кивнул:
— Хорошо сказано. Воспользуйся удобным случаем. Дни изгнания для тебя закончились. Возможно, король Малачи посчитал бы иначе, так как ты убил его человека, но... — Тут Бриан остановился. Старые сомнения закрались в его душу при мысли о короле метов. — Да будет так, — продолжал он. — Оставим все так, как есть, до конца битвы. Может ведь случиться, что это будет конец и для всех нас.
Дунланг шагнул к Конну и положил руку на его медный ошейник:
— Давай срежем его. Ты ведь теперь свободный человек.
Но Конн покачал головой:
— Нет, я его не сниму, пока не убью Торвальда Ворона, надевшего его на меня. Он еще узнает, что такое беспощадность.
— У тебя, воин, благородный меч, — неожиданно сказал Муррох.
— Да, мой господин. Муркертафаон из Кожаных Плащей владел этим клинком, пока его не убил Блэкэр Датчанин. Отучилось это у Арди. Меч поначалу достался гаэлам, пока я не вынул его из тела Вульфгера Снорри.
— Простому воину не подобает носить меч короля, — грубо сказал Муррох. — Пусть один из военачальников возьмет его, а воину пусть дадут топор вместо меча.
Пальцы Конна сомкнулись на рукояти.
— Он возьмет у меня меч, но пусть сначала даст мне топор, — угрюмо сказал Конн.
Пылкий Муррох взорвался. Он шагнул к Конну, прохрипев отборное ругательство, и они на мгновение встретились взглядами. Конн не отступил ни на шаг.
— Полегче, сынок, — вмешался король Бриан. — Пусть меч останется у воина.
Муррох пожал плечами. Его настроение снова изменилось.
— Ладно, пусть меч останется у тебя. Следуй в битве за мной. Посмотрим, сможет ли прославленный меч в руках простого воина прорубить столь же широкий коридор, как в руках принца.
— Господа, возможно, воля богов такова, что я погибну в первой же атаке, но шрамы рабства слишком сильно горят на моей спине, — сказал Конн. — Я не отступлю перед копьями врагов.
4
Пока король Бриан совещался со своими воинами на равнинах Клонтарфа, в темном Замке, который был и крепостью, и дворцом одновременно, происходил ужасный ритуал. У христиан имелись веские причины бояться и ненавидеть эти мрачные стены, Дублин считался излюбленным местом язычников, где правили дикие вожди. А внутри Замка и в самом деле вершились темные дела.
В одной из комнат дворца викинг Бродир с мрачным видом наблюдал за страшным жертвоприношением на черном алтаре. На ужасном камне корчилось обнаженное существо, некогда бывшее миловидным юношей. Зверски связанный, с кляпом во рту, он мог лишь содрогаться в конвульсиях под ударами неумолимого кинжала белобородого жреца бога Одина.
И вот клинок разрубил плоть, мышцы, кости. Кровь полилась потоком. Жрец собрал ее в широкий медный сосуд, который потом высоко поднял, с бешеной песней взывая к Одину. Тонкие костлявые пальцы вырвали еще трепещущее сердце из вскрытой груди, жрец как безумный уставился на кусок окровавленной плоти.
— Каково же твое предсказание? — нетерпеливо спросил Бродир.
Тени скрывали холодные глаза жреца, его тело содрогалось в религиозном экстазе.
— Пятьдесят лет я служу Одину, — объявил он. — Пятьдесят лет я произношу пророчества по кровоточащему сердцу, но никогда не видел ничего подобного. Слушай же, Бродир! Если ты не сразишься в Страстную Пятницу, как называют этот день христиане, твое войско будет полностью уничтожено и все военачальники убиты. Если ты сразишься в Страстную Пятницу, король Бриан умрет, но все равно победит.
С холодной злобой выругался Бродир. Жрец покачал в ответ седой головой:
— Я не могу понять всего предсказания, а ведь я последний из жрецов Пылающего Круга, кто изучал тайны у ног Торгила. Я вижу битву и кровопролитие... Даже больше, гигантские и ужасные фигуры, гордо выступающие сквозь туман.
— Довольно, — прорычал Бродир. — Если я погибну, я прихвачу и Бриана с собой в Хель. Мы выступим против гаэлов утром и ударим изо всех сил. — С этими словами он повернулся и вышел из комнаты.
Бродир пересек холодный коридор и вошел в другую, более просторную комнату, украшенную, как и весь дворец короля Дублина, добычей со всего света — инкрустированным золотым оружием, редкими гобеленами, богатыми коврами, диванами из Византии и с Востока, награбленными скандинавами у различных народов, ибо Дублин был центром широко раскинувшегося мира викингов, откуда те отправлялись грабить иные земли.
Царственная фигура поднялась поприветствовать Бродира. Кормалада, которую гаэлы называли Гормлат, действительно была красива, но жестокость читалась на ее лице и в больших, сверкающих глазах. Красно золотистые волосы и серые глаза. В жилах ее текла смешанная кровь, полуирландская полудатская, и выглядела она со своими висячими серьгами, золотыми браслетами на руках и лодыжках, с серебряным нагрудником, украшенными драгоценными камнями, словно королева варваров. Единственной ее одеждой, кроме нагрудника, была короткая шелковая юбка, не доходившая до колен и державшаяся на широком поясе, обвивающем гибкую талию. Еще в этот вечер она надела сандалии из мягкой красной кожи. Она считалась королевой Дублина, Мета и Томонда и собиралась и дальше править своими владениями, ибо держала своего сына Ситрака и брата Мэлмора в кулачке своей тонкой белой руки. Украденная в детстве Амлаффом Горэном, королем Дублина, она рано открыла свою власть над мужчинами. Будучи ребенком женой грубого датчанина, она правила его королевством как хотела, и вместе с властью росло ее честолюбие.
Гормлат повернулась к Бродиру с манящей, таинственной улыбкой. Но тайное беспокойство грызло ее. Во всем мире боялась она лишь одной женщины и лишь одного мужчины. Этим мужчиной был Бродир. Королева никогда не знала, как следует ей вести себя с ним. Его ведь она тоже обманывала, как и всех остальных мужин, но с большой опаской, так как чувствовала в нем необузданную, свирепую страсть, которая, вырвавшись наружу один раз, уже навсегда выйдет из под контроля.
— Что сказал жрец? — спросила она.
— Если мы не выступим утром, мы проиграем, — мрачно ответил викинг. — Если мы станем сражаться завтра, то Бриан выиграет, но погибнет. В любом случае завтра выступим, так как шпионы донесли, что Донаф далеко от вражеского лагеря с большим отрядом разоряет земли Мэлмора. И еще мы послали шпионов к Малачи. У него давно зуб на Бриана. Может, удастся уговорить его оставить Бриана или по крайней мере постоять в стороне и подождать. Мы предложили ему богатое вознаграждение и земли Бриана. Ха! Пусть потом только попробует встать у нас на пути! Ему достанется не золото, а окровавленный меч. Сокрушив Бриана, мы свергнем и Малачи. Обратим его в пыль. Но сначала — Бриан.
Гормлат восторженно вскинула руки:
— Принеси мне его голову! Я повешу ее над нашим брачным ложем.
— Я слышал странные рассказы, — продолжал Бродир. — Сигурд как то на пьяную голову хвастался...
Королева вздрогнула, вглядываясь в непроницаемое лицо Бродира. Снова почувствовала она дрожь страха, глядя на угрюмого высокого викинга, грозное лицо и гриву его тяжелых черных волос, заплетенных и заткнутых за один из ремней.
— Что говорил Сигурд? — спросила она, стараясь говорить небрежно.
— Когда Ситрак пришел в мой скалли на острове Мэн, он клялся, что если я помогу ему, то буду сидеть на троне Ирландии рядом с тобой, королева, — заявил Бродир. — Теперь этот глупец, Сигурд из Оркни, нализавшись эля, хвалится, что ему обещали ту же награду.
Гормлат заставила себя рассмеяться:
— Он был пьян.
Бродир разразился проклятьями со всем неистовством неуправляемого викинга.
— Ты лжешь, распутница! — закричал он, железной хваткой сжав ее белое запястье. — Ты рождена, чтобы губить мужчин! Но с Бродиром с Мэна этот номер не пройдет!
— Ты сумасшедший, — закричала Гормлат, тщетно пытаясь вырваться. — Отпусти, или я позову стражу!
— Зови! — закричал Бродир. — Я им всем головы поотрываю. Поспорь со мной — и я затоплю кровью улицы Дублина. Клянусь Тором! В городе не останется ничего, что Бриан сумел бы поджечь! Мэлмор, Ситрак, Сигурд, Амлафф... Всех перережу и тебя за твои желтые волосы приволоку на свой корабль. Только крикни!
Гормлат не посмела закричать. Бродир поставил королеву на колени, зверски сжав ее запястье. Ей пришлось прикусить губу, чтобы не закричать от боли.
— Ты обещала Сигурду то же, что и мне, зная, что ни один из нас не станет за меньшее рисковать жизнью, — продолжал он с плохо сдерживаемой яростью.
— Нет! Нет! — застонала Гормлат. — Клянусь молотом Тора. — Но когда боль стала невыносимой, она отбросила притворство. — Да! Да, я обещала это ему. Пусти меня!
— Так! — Викинг с презрением отшвырнул ее, постанывающую, растрепанную, на одну из шелковых подушек. — Ты обещала мне, обещала Сигурду, — говорил он, угрожающе возвышаясь над королевой. — Но ты сдержишь обещание, данное мне, иначе лучше бы тебе не родиться! Трон Ирландии — ерунда по сравнению с моей страстью. Если ты не будешь моей, ты ничьей не станешь.
— А Сигурд?
— Его убьют во время битвы... или после, — отрезал Бродир.
— Хорошо! — Королева в самом деле оказалась в неприятной ситуации и еще не очень то разобралась, что к чему. — Я люблю тебя, Бродир, а ему я обещала свою руку только потому, что иначе он бы не согласился помочь нам.
— Любишь! — Викинг дико расхохотался. — Ты любишь только себя и больше никого. Но ты исполнишь клятву, данную мне, или раскаешься, — И, повернувшись на каблуках, он вышел из комнаты.
Гормлат поднялась, растирая руку с синими отметинами от пальцев воина.
— Хоть бы его убило в первой же атаке! — пробормотала она сквозь зубы. — Если один из них выживет, то уж лучше, чтоб это был дурень Сигурд. Таким мужем легче управлять, чем этим черноволосым дикарем. За Сигурда я, пожалуй, и впрямь выйду замуж, если его не убьют, но, клянусь Богом, не долго он просидит на троне Ирландии. Я отправлю его вслед за Брианом.
— Ты говоришь так, словно Бриан уже мертв, — раздался спокойный голос за спиной королевы. Она резко обернулась.
Глаза Гормлат расширились, когда она увидела одетую в сверкающий зеленый наряд стройную девушку с блестящими неземным светом золотистыми волосами. Королева попятилась и вытянула руки, словно хотела отогнать видение:
— Ивин! Ведьма, отойди! Тебе не околдовать меня своим взглядом! Как ты оказалась в моем дворце?
— Как проходит ветер сквозь деревья, — ответила девушка. — О чем с тобой говорил Бродир?
— Если ты колдунья, то должна сама все знать, — ответила королева. Ивин кивнула:
— Да, я знаю. Я прочитала это в твоих мыслях. Он советовался с оракулом из морских людей... Кровь и вырванное сердце. — Ее изящные губы дрогнули от отвращения. — И он сказал тебе, что выступает завтра.
Королева побледнела и ничего не ответила, боясь встретиться с магнетическим взглядом Ивин. Она чувствовала себя обнаженной перед этой таинственной девушкой, умевшей сверхъестественным способом просеивать ее мысли, открывая все секреты.
Ивин постояла, наклонив голову, потом неожиданно подняла ее. Королева вздрогнула, ибо что то похожее на страх блеснуло в колдовских глазах Ивин.
— Кто то еще есть в замке? — воскликнула она.
— Ты знаешь так же, как и я, — пробормотала королева. — Ситрак, Сигурд, Бродир.
— Есть еще кто то! — воскликнула Ивин, бледнея и дрожа. — Ах, я давно его знаю... Я чувствую его... Он приносит с собой холод севера, звон ледяных морей...
Девушка повернулась и быстро проскользнула за занавесь, скрывавшую потайную дверь, о которой знали лишь Гормлат и ее прислуга, оставив королеву в замешательстве.
* * *
В жертвенном покое старый жрец все еще бормотал над окровавленным алтарем, на котором лежала изуродованная жертва.
— Пятьдесят лет я служил Одину, и никогда не читал такого прорицания, — пробормотал он. — Один давно отметил меня своей печатью. Года пронеслись, как засохшие листья, и мой век подошел к концу. Я видел, как один за другим рушились алтари Одина. Если христиане выиграют битву, служение Одину прекратится. Мне открылось, что я принес свою последнюю жертву...
Низкий властный голос прозвучал за спиной у старца:
— И что может быть справедливее, чем самолично сопроводить душу последней жертвы в царство того, кому ты служишь?
Жрец обернулся. Жертвенный кинжал выпал у него из рук. Перед священником стоял высокий человек, завернувшийся в плащ, под которым блестели доспехи. Широкополая шляпа была надвинута на лоб, и, когда он приподнял ее, единственный глаз, сверкающий и мрачный, как бурное море, встретился со взглядом священника.
Старик сдавленно, а потом во всю мочь завопил от ужаса.
Ворвавшиеся в комнату воина нашли жреца лежащим рядом с алтарем, мертвого, без единой раны, но с перекошенным лицом. Тело его изогнулось в предсмертной агонии. Остекленевшие глаза выкатились от страха. Но никого, кроме трупов жреца и несчастной жертвы, в комнате не оказалось. Никого не видели входящим или выходящим из комнаты колдуна, после того, как оттуда вышел Бродир.
* * *
Король Бриан спал один в своей палатке под охраной вооруженных воинов и видел странный сон.
...Высокий седой богатырь возвышался над ним. Голос незнакомца напоминал раскаты грома:
— Берегись, поборник Белого Христа. Ты бьешь моих детей и ведешь меня в темные пустоты Йотунхейма, но я заставлю тебя пожалеть об этом! Ты убиваешь моих детей, а я поражу твоего сына. Когда же я уйду во мрак, ты отправишься вместе со мной. И тогда Те, Кто Выбирают из Мертвых, спустятся с неба на поле боя!
От громового голоса и ужасающего блеска единственного глаза страшного незнакомца кровь застыла в жилах короля, никогда прежде не знавшего страха. И тогда он со сдавленным криком проснулся. Факелы, горящие снаружи, хорошо освещали внутренности палатки, и король сразу разглядел стройную фигуру.
— Ивин, — воскликнул он. — Боже мой, королям повезло, что твой народ не принимает участия в интригах простых смертных. Ведь вы умеете пробираться в наши палатки под самым носом у стражи. Ты ищешь Дунланга?
Девушка грустно покачала головой:
— Я больше не увижу его живым, великий король. Если я пойду к нему сейчас, моя черная печаль может лишить его мужества. Я отправлюсь искать его завтра среди убитых.
Король Бриан задрожал.
— Но я пришла сюда не для того, чтобы говорить о своей скорби, мой господин, — устало продолжала она. — Не в обычае моего народа принимать участие в спорах людей, но я люблю одного из вас. Этой ночью я говорила с Гормлат.
Бриан вздрогнул, когда девушка произнесла имя его бывшей жены.
— И... что ты узнала? — спросил король.
— Бродир выступает завтра. Король тяжело вздохнул:
— Не по душе мне проливать кровь в священный день. Но если на то воля Бога, мы не будем ждать их нападения... Мы сами выступим на рассвете, чтобы встретить их. Я пошлю гонца вернуть Донафа.
Ивин опять покачала головой:
— Нет, великий король. Пусть Донаф живет. После битвы королевству нужны будут сильные руки, чтобы удержать скипетр.
Бриан в упор посмотрел на Ивин:
— Я слышу в твоих словах свою смерть. Ты знаешь мою судьбу?
Ивин беспомощно развела руками:
— Мой господин, даже Темные люди не могут по своей воле разорвать завесу. Я не узнавала твою судьбу, не гадала, не прочитала ее по туману или по разлитой крови. Но на мне лежит проклятие. Сквозь пламя вижу я вихрь битвы.
— Я погибну?
Девушка закрыла лицо руками.
— Хорошо, и да свершится воля Бога, — спокойно произнес король Бриан. — Я прожил долгую жизнь. Не плачь. Сквозь самые темные туманы мрака всегда поднимается заря... Мой клан станет чтить тебя в грядущие дни. Теперь иди, ибо ночь отступает. Скоро рассветет, а я хотел бы еще обратиться к Богу...
Ивин словно тень выскользнула из палатки короля..
Продолжение рассказа в комментариях, в моем дневнике.

@темы: celtic music, celtic history

---

Ирландское общество (IX век)

[Аннгел]

Ирландское общество (IX век)

Ercaidh, 2001г.
Взято отсюда

Землевладение

В IX в. ирландское общество сохраняло все характерные особенности родоплеменного строя – это значило, в первую очередь, что частная собственность распространялась только на скот и движимое имущество, земля же по большей части являлась собственностью всего рода. Такая земля именовалась fintiu. Каждый свободный член большой общины-рода имел собственный надел, который выделялся ему старейшиной, и обычно зависел от размера его семьи. После смерти какого-либо из членов рода старейшина, как правило, производил раздел всей общинной земли заново, наделяя каждого из членов общины новым участком, при необходимости добавляя или забирая часть надела в пользу тех, кто в этом нуждался. При этом пастбища и выгоны оставались в общем пользовании, а особо трудозатратные мероприятия (вроде очистки чьего-либо поля от камней, постройки заборов между участками) выполнялись силами всего рода. Также в общем пользовании находились поймы рек, леса и горные склоны.
Своего собственного надела в рамках рода не могли иметь «люди ремесла» (aes dana) – кузнецы, столяры, лекари, ювелиры и проч., а также поэты и рабы.
Кроме общинной земли, существовала также и «королевская земля» (mruig rig), которой король племени или королевства распоряжался по своему усмотрению, но только на время своего правления, и не мог передать ее по наследству. Такая земля предназначалась, например, для проведения пиров, ярмарок или спортивных состязаний, на ней строились «заезжие дома».
В отличие от родовых владений, монастырские земли (обозначавшиеся словом termon), не делились на наделы, а являлись общей собственностью монашеской общины, и не могли быть проданы, поделены или сданы в аренду без согласия всех без исключения монахов.
Личная собственность на землю также допускалась. Такая земля – orbae – выделялась главой рода или племени какому-либо из его членов в бессрочное наследственное владение, но после смерти владельца должна была быть распределена между наследниками «согласно справедливости». Чаще всего эта земля быстро дробилась на мелкие наделы, и в итоге возвращалась в собственность общины. Был и другой способ обретения права личной собственности на землю – ее покупка у общины, в таком случае хозяин земли мог распоряжаться ей по своему усмотрению, в том числе перепродавать и завещать.
В VIII-IX вв. веке характерным для Ирландии был процесс постепенного сокращения наделов, принадлежавших мелким общинам, и сосредоточение больших площадей земли во владении крупных общин и отдельных богатых землевладельцев.
Однако значительная часть всей земли в Ирландии, в основном гористая или заболоченная местность, а также большие леса, не принадлежала никому – такая земля называлась «неделимой» (dirann), и ее могли использовать как угодно. Но всякий раз, когда ее начинали использовать для своих нужд (например, для добычи камня, леса или торфа), она сразу же переходила в разряд общинной или личной.
Общественно-политическое устройство

Основным составным элементом ирландского общества IX века продолжала оставаться большая патриархальная семья – фине (fine), во главе которой стоял самый старший из ее членов – старейшина, или кенфине ( cennfine, досл. «глава семьи»). Функции старейшины сводились в основном к распределению земли между родственниками. Границы родства в пределах одной семьи распространялись на старейшину и его младших братьев, их детей и внуков. Семейная земля находилась в общем владении. Женщины из такой семьи, выходя замуж, либо покидали ее и попадали в семью мужа, либо (при желании мужа) могли оставаться с родственниками, при этом дети от такого брака также считались членами этой семьи и имели право на земельный надел и наследство.
Несколько семей, связанных родственными узами, составляли родовую общину, или септ (sept), во главе которого стоял правитель, или вождь (flaith), избиравшийся из наиболее уважаемых и состоятельных общинников. Чаще всего вождем становился старший сын кого-либо из старейшин, при этом предпочтение отдавалось тому, среди чьих родственников раньше уже были вожди – как правило, это приводило к тому, что власть вождя наследовали члены одной и той же фине. Вождь в рамках своего рода выполнял судебные функции, занимался урегулированием межсемейных споров, он же собирал ополчение по требованию короля племени.
Следующей ступенью было племя, или туат (tuath), объединявший несколько септов, проживавших на общей территории и возводившихся (часто искусственно) к общему легендарному предку. Во главе туата стоял король (ri илиri tuatha), при котором, согласно законам, должны были обязательно находиться главный судья-законовед (brithem) и королевский поэт (rigfili). Кроме того, каждому племени полагался как минимум один священник, как правило эренах (airchinnech) – настоятель местной церкви, имевший собственную семью и земли. Королей туатов на всю Ирландию во все времена приходилось одновременно не более трехсот.
Король племени подчинялся королю более высокого ранга - ruiri («над-королю»), который владел несколькими туатами. Еще выше стоял король «пятины» (coiced), то есть одной из основных областей Ирландии – Лейнстера, Мунстера, Коннахта и Ульстера, а также короли Миде и Бреги. Такие короли часто именовались «королями над королями», ri ruirech.
Следует отметить, что некоторые могущественные роды по многочисленности населения и военной силе могли соперничать с целыми туатами, а отдельные наиболее крупные туаты – с пятинами. В таких случаях вертикальная субординация могла нарушаться и, скажем, король племени мог на равных заключать договоры и обмениваться заложниками с королем пятины.
Распространен был институт королевских представителей – танистов (tanaise, досл. «второй», или tanaise rig, «второй после короля»). Титул таниста мог носить также наследник. Обычно «над-король» назначал танистов в каждый из подвластных ему туатов, а король туата – в каждый септ.

Социальная иерархия

Структура древнеирландского общества была жестко иерархизирована. Самым важным являлось деление на «привилегированных» (nemed, soernemed) и «непривилегированных» (doernemed). К первым относились короли, вожди, епископы и аббаты, судьи и поэты всех рангов (но не барды!). Ко вторым – большинство свободного населения, торговцы, иностранцы и «люди ремесла» (за исключением поэтов). Рабы в эту схему не включались. Соответственно своему положению привилегированные сословия обладали как общими преимуществами (в основном связанными с судопроизводством), так и специфическими правами – например, правом на свободное гостевание в любом доме у любого человека, а короли и поэты - правом на всех женщин Ирландии, более низких или равных им по статусу.
Всякий человек, владевший скотом, считался «благородным», айре (aire). Айре составляли бoльшую часть населения Ирландии. Самый низший из рангов благородных людей, предполагал владение хотя бы одной молочной коровой. Важно отметить, что коровы являлись для ирландцев не только универсальной мерой стоимости – к примеру, человек, владевший имуществом, эквивалентным по стоимости нескольким коровам (одна корова приравнивалась к одной унции серебра), но не имевший самих коров, не считался «благородным». Статус благородного предполагал в первую очередь право на владение землей - айре имели право на свою долю общинной земли, могли покупать, продавать и завещать личные наделы. Также могли содержать клиентов и рабов, были вправе при случае рассчитывать на помощь своего септа/племени. В случае необходимости составляли королевское войско. При проезде через их земли короля были обязаны обеспечить приют, пропитание и развлечения на все время его пребывания, таким же образом обязаны были привечать и странствующих поэтов.
Ниже по рангу стояли ремесленники, которые передавали свою профессию по наследству, притом как по мужской, так и по женской линии (кузнецы не исключение), и обеспечивали себе пропитание исключительно своим ремеслом. В широком смысле «ремесленниками» считались все люди различных профессий, требовавших специальных знаний и навыков: sair «плотники», gobainn «кузнецы», cerdda «ювелиры», legi «врачи» и др. – все они относились к fodanae, т.е. к «низшим ремесленникам». В отличие от айре, не имели право ни на общинную, ни на личную землю – если ремесленник приобретал собственный надел, он лишался права наследственной передачи профессии. Часто младшие дети ремесленников или становились земледельцами, или покидали свой септ и находили пристанище либо при монастыре, либо при дворе какого-либо из королей.
Отдельную категорию «людей ремесла» составляли поэты (fili). Несмотря на то, что они также не должны были владеть землей, они пользовались всеми правами привилегированных сословий – так, они не были привязаны ни к какому племени, были вольны переходить от одного короля к другому, и никто в Ирландии не имел права отказать им в гостеприимстве. Стихотворения и поэмы, сочиненные на заказ, считались самым дорогим «товаром».
Поэтом можно было стать либо по наследству, либо пройдя специальный двенадцатилетний курс обучения в поэтической школе. При приеме в такую школу особое предпочтение отдавалось слепым. Все ирландские поэты были организованы в единую «корпорацию», включавшую семь рангов, при этом в зависимости от ранга поэт мог сочинять и исполнять только произведения определенного жанра и метрического размера.
Хулительная песнь, сочиненная поэтом какому-либо королю, автоматически вела к тому, что последний немедленно «лишался чести» и в глазах своих подданных более не мог быть полноценным правителем. При угрозе исполнения такой песни короли, а равно и все прочие, предпочитали откупаться, и иногда весьма большой ценой…
В отличие от поэтов, барды не являлись привилегированной профессией, и могли либо исполнять произведения, сочиненные другими поэтами, либо сочинять стихи низшего разряда – «бардовскую поэзию» (bairdne), не включавшую хвалебные оды, генеалогии и надгробные плачи. Барды приравнивались к простым ремесленникам.
Теми же привилегиями, что и поэты, обладали профессиональные судьи (brithem). Судьи и поэты относились к «высшим ремесленникам» - dagdanae. Судьи и поэты высших рангов, как и аббаты монастырей, приравнивались по статусу к королям.
Следующую ступень социальной иерархии составляли полусвободные – безземельные арендаторы (mruigfer) и клиенты, или слуги (ceile). Арендатором считался всякий земледелец-общинник, вынужденный работать на чужой земле ввиду отсутствия или недостатка собственной, и имевший собственности меньше, чем на унцию серебра (= корову); клиентом (слугой) считался любой человек, добровольно поступивший в услужение к другому, обычно за плату или под гарантию защиты. Клиентство было обычно временным, притом можно было служить нескольким господам одновременно.
На низшей ступени стояли рабы (mug), или senchleithe (досл. «старый дом»). Рабами становились военнопленные или добровольно шедшие под ярмо – изгои и те, кто не имел или лишился собственности.
Вне социальной иерархии, а, следовательно, и вне закона, ставились изгои (deorad), сумасшедшие (geilt), колдуны-заклинатели (cainte), преступники, скрывающиеся от наказания, а также свободные воины - фении (fianna).
Фении юридически никому не подчинялись и обычно служили тому королю, который давал им приют и покровительство, либо же хорошо платил. Они занимались исключительно войной как наемники, а при отсутствии таковой – грабежом и разбоем. Хоть право и церковь и ставили их вне закона, однако не считаться с ними как с воинской силой не мог никто – в фольклоре это нашло отражение, например, в «цикле Финна» (fiannagecht). В 9-м веке были еще весьма многочисленны, и реликты этого явления сохранялись вплоть до 17-го века (ср. многочисленные народные баллады о «благородных разбойниках»).

Королевская власть

Короли и их прямые родственники занимали высшую ступень социальной лестницы. Король любого ранга, от короля туата до короля пятины, выполнял все традиционные для королевской власти функции – собирал и возглавлял войско, руководил в суде, управлял общественными работами (такими, как прокладка и ремонт дорог, возведение мостов и собственных резиденций), заключал договоры с соседями. Кроме того, король был обязан следовать ряду предписаний, которые можно условно охарактеризовать как «ритуальные». Важнейшими из них были следующие.
1. Король должен был раз в году объехать все свои владения в определенной последовательности, раздавая строго установленные в зависимости от каждого племени и статуса подчиненного правителя / главы септа дары (tuarastla) – мечи, кольчуги, одежду, коней, рабынь, золотые украшения и, в свою очередь, принимая ответные дары (cisa) – в основном скот, ткани, дичь, пиво и разного рода еду. Такой объезд отчасти заменял сбор дани.
2. Раз в году король должен был устраивать для всех своих подданных большое празднество – oэнах (oenach), сопровождавшееся пиром, ярмаркой, поэтическими и спортивными состязаниями.
3. Король должен был содержать на своей земле «заезжий дом», или бруиден (bruiden), в котором любой гость был вправе рассчитывать на приют и угощение. Кроме того, всякий, находившийся в бруидене, находился под личной защитой короля и был неприкосновенен. Статус хозяина заезжего дома приравнивался к статусу самого короля.
Своего рода ритуалом был и обмен заложниками. Король, вступая на престол, должен был обменяться заложниками со всеми королями-соседями, а также отправить заложников вышестоящему королю и взять таковых с нижестоящих. При каждой смене короля такая процедура повторялась.
Помимо того, существовало множество других предписаний – так, король не должен был покидать пределы своей резиденции в одиночестве, иначе он терял свою честь.
Формально существовал титул «верховного короля» всей Ирландии – Ard ri , который часто (но не всегда!) именовался «королем Тары» (ri Temrach). Традиционно «верховными королями» считались представители династии Уи Нейллов, реально контролировавших север Ирландии (Ульстер, Айлех, Арьгиаллу) и центральные области (Миде и Брегу), однако их власть редко распространялась за пределы этих территорий.
Верховная королевская власть являлась в первую очередь ритуально-мифологическим понятием, связанным с владением Миде - областью, в которой некогда находились главные священные центры Ирландии – Тeварь, или Тара (Temair) и Ушнех (Uisnech).
Таким образом, любой король, контролировавший Миде, мог считаться верховным…
Наследование королевской власти осуществлялось разными способами. Наследником мог стать прижизненно провозглашенный преемник – ригдомна (rigdomna), не обязательно бывший родственником короля, или же танист – «второй после короля», обычно наиболее знатный и влиятельный человек в королевстве, титул которого тоже давался королем. При их гибели или отсутствии власть переходила к старшему из родственников короля – брату или дяде. Если и таковых не находилось, королем становился самый знатный из соплеменников, но при этом соблюдалось правило, что «король должен быть сыном одного короля и внуком другого».
Чаще всего в ирландских хрониках встречается такая последовательность наследования: король – брат короля – сын короля – брат сына короля или сын брата короля – внук короля.

Жилье

Традиционным ирландским жилищем являлся рат (rath). Ратом называлась любая, чаще всего круглая в плане территория, окруженная по периметру рядом укреплений – стеной (земляным валом, частоколом) и рвом, которые могли дополняться также оградой из камней с острыми гранями, препятствовавшей конной атаке, или живой изгородью из кустов ежевики и терна. Иногда рат сооружался на насыпной платформе, основным строительным материалом для него служило дерево, а в тех местах, где оно было в дефиците – камень.
Как правило, рат был рассчитан на проживание в нем отдельной семьи-фине или общины монахов, территория крупного монастыря также представляла собой увеличенных размеров рат. Иногда раты достигали внушительных размеров и занимали до нескольких гектаров земли – в археологической литературе они обозначаются английским термином hillfort. Однако чаще всего диаметр кольцевых укреплений рата не превышал 70 м.
Внутри рата имелась деревянная или каменная вымостка – клахaн (clachan), сооружались дома и навесы, выкапывались подземелья (uamha) и землянки. Специально отгораживалось место, где располагался фyалахт (fualacht) – вымощенная камнем яма, в которой подогревалась вода для приготовления пищи и мытья, отдельно ставился навес для большого котла. Имелся въезд для колесниц (реже два) защищенный массивными воротами, запиравшимися на засовы, через ров ко въезду сооружалась насыпь. Часто для рабов и слуг строился неподалеку отдельный рат, иногда особый большой рат сооружался для укрытия скота на время боевых действий или для защиты от угона.

На фото 1: комплекс укреплений в Таре. На заднем плане видны остатки внешнего земляного вала, окружающего холм по периметру - территория холма, защищенного этим валом, известна как «Рат королей» ( Rath na Rig). На переднем плане просматривается система концентрических валов и рвов «Рата Кормака», расположенного на вершине холма внутри внешнего ряда укреплений. Помимо него, внутри «Рата королей» располагаются несколько ратов меньшего размера. (Фото автора.)

Другим распространенным видом жилищ являлся дун (dun), развившийся из хорошо укрепленного рата. Чаще всего дуны – постоянные или временные резиденции королей и местных правителей. Дуны могли иметь круглую, овальную или прямоугольную планировку, окружались, часто в несколько рядов, высокими и толстыми стенами, и были специально рассчитаны на оборону или осаду. Средний размер дуна – порядка 20 метров в поперечнике, высота стен – от двух до пяти метров. Входы в дун, для удобства оборонявшихся, нередко специально делались узкими и имели s- или г-образную форму. Дун, сооруженный из камня, часто назывался кaйшилем (caisil), более поздним его вариантом является шотландский брох (broch) – высокая (до 20 м.) каменная башня с внутренним двором.
Внутри дуна сооружались дома и стенные пристройки, иногда неподалеку от него строился «медовый покой» ( tech midchuarda) – длинный прямоугольный дом с двускатной крышей, служивший пиршественной залой.

На фото 2: Типичный каменный дун западного побережья Ирландии (графство Голуэй). Дун имеет два ряда стен, соединенных перемычкой, позволявшей свободно переходить с внешнего ряда укреплений на внутренний. Входы расположены так, чтобы для того, чтоб проникнуть внутрь, нужно было, войдя за внешнюю стену, обогнуть внутреннюю на три четверти периметра. Видны также лестницы для подъема на стены. Каменное сооружение внутри дуна – основание маяка, сооруженного уже в Новое время.

На фото 3: "Рат Кимбаэта" в Эмайн Махе, древней столице Ульстера. Комплекс укреплений (hillfort) состоит из рва и вала, опоясывающих холм по периметру. Высота вала в момент постройки составляла пять метров, поверх него, вероятно, проходил частокол. Внутри рата находились рат меньшего размера и бруиден почти пятнадцатиметровой высоты. (Фото автора.)

Следующий тип сооружений, крaнног (crannog) – искусственный насыпной остров, на котором возводился рат. Кранноги строились на изолированных или пойменных озерах, связь с берегом осуществлялась посредством лодок или по легким мосткам, которые при необходимости легко разбирались. Могли быть как постоянным, так и временным жильем, сооружавшимся на случай войны. Являлись самым надежным и безопасным видом укреплений, т.к. штурм их был возможен только при наличии плавсредств.
Другие виды жилищ – большие укрепленные дома, брyидены или муры (mur), были распространены значительно реже. Как правило, это просто очень крупные дома шатрового типа с центральным опорным столбом и несколькими входами, окруженные по периметру рвом, валом и частоколом. Высота бруиденов часто превышала десять метров.
Кроме того, в связи с частыми набегами викингов получили широкое распространение сторожевые башни, позволявшие обозревать окрестности. Обычно башни сооружались внутри ратов как обыкновенные вышки с деревянным каркасом и без сплошных стен. Однако при монастырях строились круглые каменные башни высотой до 30 метров, вход в которые располагался на высоте 3-4 метров и осуществлялся по приставной лестнице – такие башни служили как убежищем для монахов, так и хранилищем наиболее ценных реликвий, в первую очередь книг.

@темы: celtic history

---

Военное дело.

[Аннгел]

Ирландия IX век
Пара слов про оружие

составил Ercaidh
Взято отсюда

Вопреки распространенному заблуждению, основным и самым массовым наступательным оружием ирландцев к 9 веку являлся не меч, а боевой топор (biail или rodb). Топоры были весьма разнообразны по типам, весу и размерам - известны двусторонние топоры (biail imfhaebur), топоры с одним или двумя шипами на обухе (gallbiail, досл. "топор викинга"), топоры, насаживавшиеся на рукоятку, крепившиеся в расщеп, и т.д. Особой разновидностью топора считался fidbae, на самом деле представлявший из себя секач или боевой серп. Вес стандартного боевого топора, согласно археологическим данным, обычно составлял от 2 кг и выше, длина рукоятки - от 80 см., длина самого топора - порядка 25 см., длина лезвия - около 7-10 см. Нередки были и топоры и более внушительных размеров, например двуручные. Правда, один из типов топора, tuag connaid, был, по-видимому, очень легким и мог быть свободно спрятан под одеждой.
Мечи (claideb) были распространены значительно меньше и являлись по большей части "аристократическим" оружием, что объяснялось их значительно более высокой стоимостью. Вопреки еще одному заблуждению, ирландский меч был коротким - в среднем около полуметра или чуть больше, с шириной лезвия порядка 6-7 см. Длинные мечи и полутораметровые рапиры относятся к значительно более раннему времени - к позднебронзовому веку. Как правило, меч имел двойную гарду - поверху и понизу рукоятки. Благодаря знакомству с викингами некоторое распространение к 9 веку получили мечи скандинавского типа, но обычно несколько меньших размеров, чем их оригинальные прототипы.

Копья (gae или sleg) были весьма разнообразны и различались по весу, длине древка и форме наконечника. Наиболее распространенными были тяжелые длинные копья с ромбовидным либо листовидным наконечником, в котором часто прорезались отверстия для облегчения веса. Другие распространенные типы - короткое копье с широким наконечником (lethgae), а также легкий метательный дротик (fogae).
Щиты (sciath) были двух основных типов, различавшихся размерами: большой щит имел средний диаметр от 60 см. до метра, малый щит - от 20 до 40 см. Обычно щиты (как и по всей Европе) делались из дерева, часто обтягивались толстой навощенной кожей и оковывались по краю металлом. Не исключено, что щиты использовались и как наступательное оружие, для чего они снабжались режущей кромкой, на что указывает и ее название - foebar (этим словом обозначалось также лезвие меча или топора). Большие щиты обыкновенно снабжались ремнем для ношения их за спиной.
Собственно доспеха у ирландцев не было - кольчуги (luirech) и хауберки (scabal), хоть и регулярно упоминаются в хрониках, являлись очень редкими, стоили дорого и были чаще всего скандинавского происхождения. Есть определенные свидетельства, что шлемы были известны ирландцам еще на рубеже нашей эры, однако большая часть найденных ирландских шлемов 9-10 века сделаны по образцу скандинавских. Они, как правило, яйцевидной формы, либо железные, либо деревянные и кожаные, укрепленные металлическими полосками; некоторые имеют маску для глаз и носа.
Луками ирландцы стали пользоваться только со второй половины 9 - начала 10 века, под влиянием скандинавов. В качестве оружия дальнего боя предпочитали дротики, а также пращи, заряжавшиеся либо камнями, либо шарами, сделанными из замешанной с водой извести или обожженной глины. (Или татлумы, мозги замешаные с известью)
В раннесредневековых ирландских кладах довольно часто встречаются железные либо свинцовые груши и шары от боевых цепов и кистеней, однако ничто не указывает на их местное происхождение. Нечто похожее на оружие подобного типа упоминается в текстах всего два-три раза, при этом всякий раз толкование этих фрагментов спорно.

@темы: celtic history

---

Я надеюсь...

[Celtic Rover]

Мне ни кто не запретит тут посвятить своей любимой, она же  Day*dream замечательную кельтскую песню =)

И я ещё раз скажу что люблю тебя, darling!

@темы: celtic hmhmhm, celtic youtube, celtic music

---

Meldis

[Selena Din]

Кельтская арфа. Инструменталы и песни. Небольшая, но очень приятная подборочка ))

@темы: celtic music

---

Celtic Fonts

[Selena Din]

Нашла такой вот алфавит в кельтском стиле. Может кому пригодится для вышивки или просто оформления )). Под картинкой ссылка на более крупную версию.
Взято здесь.

www.marcels-kid-crafts.com/images/celtic7abcc.j...


www.marcels-kid-crafts.com/images/celtic8abc.jp...


www.marcels-kid-crafts.com/images/celtic9abc.jp...


www.marcels-kid-crafts.com/images/celtic10abc.j...


www.marcels-kid-crafts.com/images/celtic11abc.j...

@темы: celtic hmhmhm, celtic art, celtic knots

---

=) Кто сказал что ирландцы должны танцевать ногами?=)

[Celtic Rover]

20.12.2010 в 22:01

Пишет  Лина Чеширская:

Молодые исполнители ирландских танцев Сьюзан Клири и Питер Хардинг станцевали руками под популярную мелодию «We No Speak Americano». В интервью американскому телевидению они признались, что занимаются ирландскими народными танцами с 15 лет. Перед соревнованиями, они часто выстукивали ритм руками. Для того чтобы поставить такой сложный танец, им понадобилось всего две недели.

@темы: celtic dances, celtic art, celtic humor

---

Cyfri'r Geifr

[mustikkapiirakka]

А как вам это?) Валлийская песня. Музыка народная, слова народные.

Oes gafr eto? Oes heb ei godro.
Ar y creigiau geirwon mae’r
Hen afr yn crwydro.
Gafr wen, wen, wen. Ie finwen, finwen, finwen.
Foel gynffonwen, foel gynffonwen,
Ystlys wen a chynffon. Wen, wen, wen.
Gafr goch, goch, goch. Ie fingoch, fingoch, fingoch.
Foel gynffongoch, foel gynffongoch,
Ystlys goch a chynffon. Goch, goch, goch.
Gafr las, las, las. Ie finlas, finlas, finlas.
Foel gynffonlas, foel gynffonlas,
Ystlys las a chynffon. Las, las, las.

@темы: celtic music

---

«Lord of the Dance»

[Selena Din]

Уважаемые дамы и господа )). Нашлась такая новость )))):

"Танцевальное шоу «Lord of the Dance» в Минске"

@темы: celtic events, celtic dances, celtic music

---

Orthodox Celts - Star Of The County Down

[mustikkapiirakka]

Возможно,вы уже знакомы с этой сербской командой,но абсолютно невозможно пройти мимо этой замечательной ирландской песни в их исполнении...

@темы: celtic music, celtic humor

---

The Boys Of County Nashville, The Celtic Tribute to Metallica

[Minttu]

По интернету водится много забавных попыток покаверить что-нибудь знаменитое на странном народном инструменте (в том числе и Стинг на бандуре), покаверить Металлику на странном народном инструменте и непосредственно покаверить Металлику на кельтских народных инструментах. В свое время меня тронул найденный на ютубе ролик с "Nothing Else Matters" на гитаре и вистле. Но на сей раз все зашло гораздо дальше: несколько совершенно ирландских дядек, вооружившись совершенно ирландскими народными инструментами, подготовили целый альбом с замечательными инструментальными каверами на Металлику, и, честное слово, из всех попыток взглянуть на творчество Хэтфилда и компании с другой стороны эта - самая удачная, интересная и необычная. Всем любителям Металлики и ирландщины настоятельно рекомендую ознакомиться.

Здесь с этим можно познакомиться поближе

@темы: celtic music

---

Замечательно!

[Celtic Rover]

Всем привет!

Вообщем я к музыке как таковой отношусь спокойно, но не мог пройти мимо дуэта Alasdair Fraser и Natalie Haas

Надеюсь вам тоже понравится.

В дополнение рад приветствовать  Dubliner и  Erin the Fairy в нашем сообстве!

@темы: celtic people, celtic welcome, celtic music

---

Идеальный концерт The Dartz

[MartinR]

На форуме группы Dartz сегодня начался прием заявок на песни февральских праздничных концертов в Воронеже, Нижнем Новгороде, Москве и Питере. Вы можете повлиять на составление сет-листа концерта, написав в комментарии 3 песни группы, которые хотите услышать на концерте в своем городе.
Более подробная информация тут

@темы: celtic music

---

Как говорят у нас, С Рождеством и Новым Годом =)

[Celtic Rover]

Что по-ирландски Bliain nua fe mhaise dhuit (Блиаин нуа фэ мхэйздьюит тьфу ты. Мне иногда кажется что этот язык был придуман под стакан Ирландского виски)
Вообщем,

Жизнь это как радуга, полоса за полосой, разных цветов и оттенков, ведущая вверх и не видно ей конца.
И надеюсь где-то в дали вы найдёте свой горшочек со счастьем, друзья!
Или может кувшин с пуншем?

Jug Of Punch

~---*---~

One pleasant evening in the month of June
As I was sitting with my glass and spoon
A small bird sat on an ivy bunch
And the song he sang was the jug of punch

Chorus:
Too-ra-loo-ra-loo, too-ra-loo-ra-lay
Too-ra-loo-ra-loo, too-ra-loo-ra-lay
(Last two lines of verse)

What more diversion can a man desire
Than to sit him down by a snug turf fire
Upon his knee a pretty wench
Aye, and on the table a jug of punch

Let the doctors come with all their art
They'll make no impression upon my heart
Even the cripple forgets his hunch
When he's snug outside of a jug of punch

And if I get drunk, well the money's me own
And them don't like me they can leave me alone
I'll tune my fiddle and I'll rosin my bow
And I'll be welcome wherever I go

And when I'm dead and in my grave
No costly tombstone will I have
Just lay me down in my native peat
With a jug of punch at my head and feet

~-*-~

С Рождеством и Новым Годом друзья!

@музыка: Jug of Punch

@темы: celtic drinks, celtic nostalgie, Jan Baptist Monge, celtic music, celtic celebrations

---

DreamSpell - John Richardson

[zhermen]

from the Celtic Drums album

@темы: celtic music, celtic art, celtic magic

---

А я снова о Уэльсе

[Minttu]

На этот раз без особых комментариев про аутентичность и прочее, потому что с инструментами все понятно, а названий непосредственно мелодий нигде нету, поэтому поверим валлийцам, что они исполняют валлийскую народную музыку, хотя все может быть. В общем предлагаю вашему вниманию отличный сет из валлийских рилов и джиг в исполнении двух довольно знаменитых (в Уэльсе, разумеется) музыкантов, Кери Рис Метьюс (флейта) и Кристин Купер (фиддл).

@темы: celtic music

---

Это песня не совсем о кельтах

[Celtic Rover]

Она прямо скажем о викингах...но я хотел бы трактовать иначе,
И что-то внутри заставляет выложить её в данной сообществе и спроецировать на кельтов...

@темы: celtic music

---

Привет солдат

[Celtic Rover]

Приветсвую всех новичков,
и хотелось бы отметить Irish_Dropkick =) Уж очень ирландский ник.

@музыка: Christy Moore - Strong Whiskey

@настроение: боевое

@темы: celtic welcome